The New York Times: Запад закрывает глаза на коррупцию в Украине (перевод)

Перевод статьи, опубликованной 7 апреля на сайте The New York Times.

Здесь, в Украине, один из фигурантов Панамских документов волнует всех намного больше, чем остальные: в августе 2014 года, когда украинские солдаты погибали под артиллерийским огнем в боях под Иловайском, президент Петр Порошенко – кондитерский магнат – основал компанию на Британских Виргинских Островах. Пока молодые люди отдавали свои жизни за страну, их главнокомандующий искал пути обхода украинского налогового законодательства для своей бизнес-империи.

Но утечка из Mossack Fonseca раскрывает куда более важные факты: целое поколение украинских политиков, начиная с первых дней независимости страны, перемещали свои активы в офшоры. В 1998 году (приблизительно, когда погибшие под Иловайском поступили в школу) офшорный оператор уже подозревается в работе с украинскими активами.

В 2006 году суд в Калифорнии приговорил Павла Лазаренко, бывшего премьер-министра Украины (1996-1997 годы), к девяти годам лишения свободы за злоупотребление своими полномочиями для выкачивания из страны десятков миллионов долларов. К тому времени, как он вышел из тюрьмы в 2012 году, из Украины были выведены уже сотни миллионов долларов.

Трудно осознать масштабы этих коррупционных схем. Это подводный левиафан, только маленькие части которого изредка удается раскрыть смелым украинским следователям или иностранным судам.

Центр по борьбе с коррупцией, ведущая неправительственная антикоррупционная организация, обнаружила, что цены на лекарства для ВИЧ-инфицированных взмыли на 27%, когда посредник обманул министерство здравоохранения в 2013 году. При расследовании по делу пищевой корпорации Archer Daniels Midland, Департамент юстиции США обнаружил, что компания не всегда могла обеспечить погашение НДС, если чиновники не получали отката в 20%.

Коррупция в таких масштабах в сфере экономики парализовала бы любое государство, не говоря уже о таком хрупком, как это. В 1991 году украинский ВВП составлял приблизительно 2/3 ВВП Польши; сейчас же этот показатель меньше, чем ¼. Коррупция разрушила эту страну, обрекая поколения украинцев на некачественное образование, небезопасные улицы и загубленные карьеры.

Если бы сфера здравоохранения лучше финансировалась, вероятно, Украина не смогла бы похвастаться самым быстрым распространениям ВИЧ. Если бы украинские лидеры не были настолько отвратительными, вероятно, не было бы революции, не говоря уже о двух. Если бы из страны не вывели столько активов, возможно, Украина смогла бы дать отпор при аннексии Крыма.

Но вина лежит не только на недобросовестных украинцах: не было бы такого размаха коррупции, если бы не было офшоров вроде Панамы. Если вы украли деньги, вам нужно где-то их отмыть, ведь в противном случае они бесполезны.

После революции 2014 года, когда был свергнут президент Виктор Янукович, западные политики выстроились в очередь, чтобы консультировать новое правительство в борьбе с коррупцией и Россией. Запад заморозил активы беглого президента и его приближенных. Также, под санкции попали близкие к Кремлю и лично Владимиру Путину люди.

Когда вице-президент США Джозеф Байден обращался к украинскому парламенту в декабре, это было похоже на чтение лекции: «Вы не сможете назвать ни одну демократию в мире, где преобладает коррупция». Но каждый раз, когда западный политик выдает что-то в этом духе, хочется задать вопрос: куда именно, по его мнению, идут грязные деньги?

Деньги не в Украине. Но и не в тех налоговых гаванях. Если бы Панама сохраняла все деньги, которые туда поступают, то эта страна стала бы одним из самых богатых мест на планете. Даже если бы часть денег, украденных у украинцев, осталась на острове Мэн, этот место не было бы суровым серым куском камня, каким оно является.

Офшорные юрисдикции являются лишь трубопроводами и перевалочными пунктами. Деньги проходят через них, но не остаются, за исключением того, что получают за свои услуги юристы и бухгалтеры – «водопроводчики», которые обеспечивают работу системы.

Если вдруг вы украли миллионы долларов, вы не захотите держать их в Панаме. Ведь есть Манхэттен, Цюрих и Лондон с высококачественной медициной, элитными школами, топовыми знаменитостями и событиями мирового масштаба. Там, где вы сможете наслаждаться.

Украина старается бороться с этой системой. В конце 2014 года был принят закон, который требует от компаний сообщать имена своих владельцев или тех, кто контролирует предприятие. Больше никаких липовых офшорных холдингов. «Это важнейший инструмент для обнаружения связи между политикой и бизнесом», – считает Дария Каленюк, сооснователь Центра по борьбе с коррупцией.

Другие страны следуют этому примеру: Великобритания, Норвегия и Дания требуют от компаний раскрывать структуру собственности, особенно бенефициаров. С июня люди, имеющие контрольные активы в компаниях в Великобритании, будут названы в публичном регистре. Премьер-министр Дэвид Кэмэрон требует от британских заморских территорий сделать то же самое. Казначейство США также рассматривает подобные меры после проекта по выявлению личностей, приобретающих дорогую недвижимость на Манхэттене и в Майами.

Однако, законы не могут заработать сразу, потому коррупцию в Украине допускает не Mossack Fonseca, или даже Панама: это вина Запада. Пока клептократам разрешено использовать анонимные корпорации для покупки яхт и вилл, юристы продолжат оформлять эти корпорации в налоговых гаванях от Делавэра до Сейшельских островов.

Если Запад начнет требовать прозрачности корпоративной собственности, мошенники перестанут прятать там свои деньги, ведь это грозит раскрытием их личности. Это позволит пролить свет на западные экономики, а тех, кто предпочитает темные дела, отправит обосноваться куда-либо еще.

Фото: gogetnews.info

Читайте также: 


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.