Морячок о ломке в голове, курсантах и военном сленге

О друзьях

Лучшие дивиденды, которые я получил на флоте, - это мои сослуживцы, мои товарищи, мой первый экипаж, мой дивизион, моя бригада. И сейчас я общаюсь с одноклассниками, с выпускниками. Буквально вчера проездом из Мурманска был мой однокурсник из училища. Мы не виделись очень много лет. Он служит в Мурманске. Продолжаю со всеми общаться.

О курсантах

Это некий полуфабрикат. Знаете, как «курсант» переводится? Колоссальная, универсальная рабочая сила, абсолютно не желающая трудиться. Потому что в мои годы курсантов направляли на разного рода неурочные, урочные работы по сборке картофеля, урожая, по покраске, ремонту. Естественно, была и учеба, и практика. И мы тогда обросли чешуей. Раньше я на это злился и считал, что это неправильно. Но сейчас я считаю, что, наверное, надо быть универсальным человеком, надо потрогать все, не только белое, но и черное. Поэтому от училища у меня остались самые приятные воспоминания, наверное, как и у моих однокурсников.

О выборе

Это работа деда. Он единственный в моей семье военный офицер, все остальные – моряки гражданские. А именно он военно-морской офицер. Он очень много вложил в мое воспитание и рассказывал только хорошее и приятное о флоте. И я сделал этот выбор. Жил я в Калининграде. Я проживал там до 2001 года, до самого выпуска. А потом начало меня мотать. Потом Астрахань, потом Махачкала, потом Каспийск, снова Астрахань.

О Москве

Уже уволенным человеком я поехал через Москву в Калининград и не доехал. Теперь я в Москве. Стал москалем. Но честно, не хотел оставаться. Это было случайно. Я остался у лучшего друга переночевать. Он задал мне несколько вопросов прямых, что-то типа: «Тебя там кто-то ждет?». – «Нет». – «Ты знаешь, чем будешь заниматься?». – «Нет». – «Останься на месяц-два у меня. Вместе поработаем, притремся». И мы с ним долго вместе работали. У нас был свой бизнес. И все было достаточно неплохо. Но потом наши сферы немного разошлись. Он пошел по своему пути, а я пошел по своему, что тоже к лучшему.

О сленге

Я, наверное, год-два отходил от военно-морского флота. Иногда говорил «Есть!», «Так точно», общаясь с гражданскими. «Прошу разрешения зайти», «Прошу добро». Военный сленг останется до самого последнего момента. Это на молекулярном уровне вбивается. Во-первых, пять лет военно-морского института, когда у тебя действительно он вырабатывается. В первый год из тебя всю гражданку выбивают. Задача такая, чтобы ты забыл, что такое мама, папа, ванная, душевая и вкусные котлеты. Ты должен проникнуться и пропахнуть насквозь военной системой. Кому-то это не нравится, потому что сопротивление всегда шло. Кто-то потихоньку к пятому курсу понимает, что уже пора надевать две звездочки, кортик и вперед за орденами. Все выпускаются – тельняшка нараспашку: «Я подниму флот! Я все изменю!». Но пелена сразу спадает, потому что в военно-морском институте все гораздо проще, приятнее и комфортнее. А когда ты приходишь служить в воинскую часть или на корабль, там первое, что говорят: «Лейтенант, вы ничего не знаете. Вы будете здесь учиться заново». И это правильно.

О корабле

Это зависит от каждого человека. Кто-то может за полгода, за год корабль изучить, а кто-то никогда этого не сделает, потому что он ментально может не подходить. У меня был хороший сослуживец из моего первого экипажа. Зовут Артем. Он великолепный человек, интеллектуал. Но он с первого дня сказал: «Ребята, я попал не в свою тарелку». Он честно, откровенно сказал: «Это не мое. Увольте меня, пожалуйста». Он год промучился на корабле, именно промучился. А потом его перевели на берег. И он там спокойно уволился.

Об офицерах

У нас своя культура, свои традиции. Это, прежде всего, зависит от человека. У меня были многие выпускники, которые были отличниками с золотыми медалями, с красными дипломами. Но парадокс в том, многие с красными дипломами как раз в первый год и уходят. Да и время было не самое приятное. Любой строитель на стройке получал в несколько раз больше, чем офицер, который отвечал за оружие, за секреты, за людей. За каждую ошибку в этом направлении он мог очень сильно пострадать, вплоть до посещения мест не столь отдаленных.

О службе

Ответственность офицера не соответствовала тому отношению, которое шло к людям, включая не только денежное довольствие, но и элементарные материальные блага. Жилье не давали. Мы жили на корабле. Фактически наша жизнь, наша семья, наша личная жизнь и наша работа происходила в одном и том же замкнутом пространстве. И на берег сходить, в принципе, не было смысла, потому что на берегу никто не ждал, и там был чужой народ. И когда ты пропах этим железом и приезжаешь в отпуск домой, вон он диван, телевизор, налил себе чая. А встаешь ты, как правило, в семь утра, потому что ты почему-то встаешь в семь утра. Все спят, а ты ходишь как зомби: что я делаю здесь? Ты открываешь свою сумку с вещами, а там кораблем пахнет, третьим коридором моего корабля запахло. Я сразу окунулся, у меня аж голова замутилась. Надо срочно менять обстановку, надо все это в стирку, надо на месяц отключиться. Вот такая ситуация. Кому-то это нравится. А кому-то это всегда претило. Мне это нравилось первое время, а потом и я сломался. Есть такая поговорка: начальник для подчиненного должен иметь, и кнут, и пряник. Кнут был, а пряника не было. Это могут подтвердить все мои сослуживцы, включая тех, кто был с моего первого экипажа. Пряника не было. Надо же конфеткой поманить, надо же подбодрить человека. И сейчас на «гражданке» я прекрасно понимаю, что на подчиненного кричать, ругать, из него давить нет смысла, потому что подчиненный должен знать, за что он бьется, если он нормальный и хороший специалист. На флоте все по-другому. Там ставят задачу, и ты должен ее исполнить. То же самое в любом роде войск. Сделать, а как сделаешь – неважно. Разбейся, вылезь из кожи своей. И эта порочная черта так и осталась.

О военных

Сами Вооруженные силы абсолютно противоположны ментальности гражданского человека. Нельзя сравнивать, человеческое, нечеловеческое. Есть военные, есть гражданские. Гражданскому не понравится вся эта атмосфера. И очень многие военные, которые потом увольняются на «гражданку», тоже чувствует себя не в своей тарелке, потому что за 10-20, особенно за 30 лет пенсионеры не могут себя найти на «гражданке». Они не понимают, с кем разговаривают, а оппонент не понимает его. Ломка в голове происходит. Слава Богу, я перестроился.

Об отборе

Даже в мое время, когда я учился, было четыре группы психологического профотбора. Первые две группы наиболее приспособлены для того, чтобы служить в тяжелых условиях. А третья и четвертая группа считалась… Из четвертой вообще могли уволить. Служба на корабле в корне отличается от службы на берегу, потому что я служил и на берегу, и на корабле. На берегу я обслуживал крылатые ракеты. Для того чтобы крылатая ракета смогла поразить цель из какого-то ракетного носителя, она хранится на базе вооружения, она проходит техническое обслуживание, ремонт, подготовку. Она заправляется необходимыми интересными веществами и потом отгружается, например, на крейсер. Служба в этой части мне вначале не понравилась. Через три месяца я взвыл: что за разгильдяйство, почему у нас так спокойно и комфортно. А это было в Астрахани, старое русло Волги. Там же рыбалка, охота. Времена-то были голодные. А у нас на обед сазан копченый. Помидоры, огурцы привезли с поля. Благодать. А меня же учили покорять океаны и моря: вперед за орденами! Все, надо переводиться. И я перевелся на новостроящийся корабль. По тем временам это было уникально, потому что в те годы корабли вообще не строили. И попав на этот корабль, я познакомился с действительно настоящими людьми. Я их телефоны знаю. Я знаю, где они сейчас, чем они занимаются, у кого какие проблемы.

Читайте также: 


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.